Сайт журнала Физкультура и Спорт

Как черпать в усталости силу

Владимир Кочетков

"

Как черпать в усталости силу?" Вот какой интересный вопрос задал мне Андрей К., студент третьего курса факультета физического воспитания педагогического университета.

«Здравствуйте. Я занимаюсь лыжными гонками, регулярно тренируюсь, прокручиваю большой объем нагрузок, выступаю в соревнованиях. И техника у меня приличная, и тренер хороший, и результаты неплохие. На форму свою спортивную никогда не жаловался, хотя ни разу того знаменитого пика формы не прочувствовал. Процесс этот известный, физиологически объяснимый, и теоретически я его знаю. Даже зачет по этому вопросу получил. Но вот недавно на практике в школе ученики мне задали вопрос о физической форме, а я так толком и не смог ответить. Объясню им, а чувствую — не интересен мой ответ. Стыдно ужасно! Поставили меня в тупик своим вопросом. Наверное, всё дело в том, что я сам ни разу этот злосчастный пик не почувствовал. Вроде бы отдыхаю перед стартами хорошо, режим не нарушаю, рекомендации тренера выполняю, а пика не чувствовал. В общем, запутался я, никак не пойму, что это такое — физическая форма».

Вот такое письмо пришло от Андрея К. Это здорово, что такие вопросы у будущего учителя возникают. Он прав. Мало знать, важно понимать. Только тогда он сможет подойти к процессу обучения толково, когда точно будет знать, как помочь, как правильно ответить на все вопросы учеников. Только тогда у него самого не пропадет интерес и самому заниматься, и преподавать. А тема, которую он в своем вопросе поднимает, действительно не так проста, как кажется, очень интересна и наверняка волнует многих физкультурников. Тем более и ответ, и история, которую хочу рассказать, как раз связана с мартом, так уж получается.

Случилась та история со мной давно, еще во время службы в армии. В юности время ощущается иначе: те два года кажутся мне сейчас очень долгими, насыщенными самыми разными событиями. Например, именно во время службы я перечитал массу книг, учился общаться и активно занимался спортом, пытаясь добраться до того состояния, которое дает возможность почувствовать абсолютное владение телом, и вообще, пытался разобраться в простых, казалось бы, понятиях физической формы и физического совершенства.

Я входил в сборную части по многоборью. Выступал в соревнованиях, бегал кроссы, преодолевал полосу препятствий. Многое получалось, спортивные результаты не стояли на месте, я всё время чувствовал их рост. Многоборье — летний вид. Зимой мы не выступали, а только лишь готовились к будущим летним стартам: бегали, выполняли силовую работу на гимнастических снарядах и довольно много времени проводили на лыжне — в пределах части была проложена лыжня, и мы крутили лыжные круги начиная с декабря.

Конечно, было нелегко совмещать воинскую службу (наряды и обязанности) и спортивные занятия, но на то она и юность — я довольно легко восстанавливался и не особо обращал внимания на недостаток питания, кормили-то нас неплохо, но не очень плотно.

В самом конце лыжного сезона наше армейское начальство, желая выставить не одну, а три или четыре команды спортсменов, неожиданно включило меня в число участников корпусных соревнований по лыжным гонкам. Лыжником я не считался, поэтому был удивлен таким решением. Правда, мне удалось протиснуться в «десятку» лучших на последних воскресных соревнованиях на первенстве части, но я не считал это каким-то особым успехом. Как бы то ни было, меня включили в состав одной из команд.

Были организованы сборы, и всю неделю перед предстоящими соревнованиями мы тренировались на лыжне. Погода стояла холодная и хмурая, что не прибавляло настроения. Я сомневался в своих силах, это угнетало, но ничего изменить не мог — приказы в армии не обсуждаются. Накануне в субботу вообще поступил по-детски. Оставил лыжи и пробежал предстоящую соревновательную «пятнашку» бегом, пытаясь убедить себя в способности дотерпеть соревновательную дистанцию до финиша и прибавить, если что. Кстати, обычная, принятая практика предусматривает отдых в предсоревновательный день, я же сознательно нарушил это правило.

Соревнования были объявлены на 8 марта и должны были официально завершить зимний сезон. Вообще, я никак не думал, что начало весны можно встретить вот так — на лыжах! До этого зима для меня, как и для большинства людей, заканчивалась последним днем февраля. Утро выдалось свежим и солнечным. Иней покрыл ветви деревьев и блестел в лучах встающего солнца. Организаторы постарались, подготовили замечательную лыжню: ровненькая, прихваченная ночным морозом, она спускалась с небольшого пологого спуска и исчезала в сосновом лесу.

Долго и тщательно я смазывал лыжи, потом полчаса разминался: бегал и выполнял различные гимнастические упражнения. Радость воскресного утра передалась мне, я внезапно почувствовал прилив хорошего настроения. Скорее всего, причиной того были горящее по-весеннему солнце и возможность, может быть, последний раз в сезоне надышаться воздухом уходящей зимы.

Стартовал одним из последних, к тому времени солнце поднялось уже достаточно высоко. Мне нечего было ждать, не на что надеяться — многих лыжников я знал и понимал, что в споре с ними шансов у меня нет никаких. Может быть, поэтому не было и волнения перед стартом. «Как получится, — думал я, — для зачета». После команды «Старт!» я взял равномерный, довольно ходкий темп и пошел с одной мыслью: продержаться до финиша, не сбавляя скорости. Но чем дальше уходил от линии старта, тем выше и выше становился темп. Намеренно не гнал, это происходило само собой. Я успевал бросить взгляд по сторонам — за год службы удавалось выбираться за пределы части не так уж часто, да и день установился на редкость веселый. Снег менял цвет: в тени он казался голубым, там лыжня еще звенела, на солнце же он сыпался зернами, садился, словно вспоминая, что весне в марте положено уступать. Но даже на разбитой солнцем лыжне лыжи катили очень хорошо, видимо, я не промахнулся со смазкой. И вот тут-то я и ощутил то самое состояние, с которого начал рассказ. Вначале меня охватил кураж. Так бывает, когда расслабляешься внутренне, словно отпускаешь невидимые поводья или рвешь какую-то невидимую мешающую двигаться струну. Накопленная за сезон сила вырвалась наружу. Я вдруг словно схватил темп в узду. Затем появился какой-то необъяснимый восторг. Восторг от движения, вырывающейся наружу силы, от солнца и от едва заметного запаха талого снега.

Сосны всё быстрее бежали вместе со мной. Мелькнула огромная стая воробьев, облепившая куст калины. Они кричали наперебой, может быть, радуясь моему настроению, может быть, встречая криками каждого проходящего спортсмена. «Откуда здесь, в лесу взялись воробьи?» — вспыхнула мысль, но тотчас пропала.

Я скатился с довольно крутого спуска, на одном дыхании вбежал в короткий, но крутой подъем. Усталости не чувствовал. Слегка ныли от нагрузки спина и плечи, но мышцы послушно выполняли работу — руки легко подхватывали движения спины, толчок оставался таким же сильным, как в начале дистанции.

Выкатил на поляну. Лыжня здесь делала поворот к финишу. На открытом месте солнце топило снег, он осыпался под лыжами. Контролеры у флажка не стояли на месте, прыгали друг перед другом и грели дыханием руки. «Странно, — подумалось мне, — солнце печет, а они прыгают». Мне стало весело. Слишком легко я обгонял стартовавших впереди лыжников.

Спортивного азарта не было, не было ничего, кроме чувства абсолютной свободы и какого-то невероятного владения телом. Всё получалось в такт и настолько слаженно, что я интуитивно просчитывал расстояния буквально до сантиметра на несколько метров вперед. Боялся спугнуть это чувство, боялся, что оно покинет меня во время обгона других спортсменов, даже обходил их молча, забирая круто в сторону. Было приятно чувствовать тело гибким и послушным. Каждая, даже самая мелкая мышца, каждая связка работали друг с другом в четком соответствии. Не кстати вспомнился прапорщик из пожарной части — наш местный силач, здоровенный мускулистый парень. Каждое утро он колотил огромной кувалдой по покрышке от «Кировца», а потом, довольный, шел умываться. Одним из его любимых занятий было мять кисть человека во время рукопожатия. Я вспомнил, как он завис во время прыжка через забор на полосе препятствий во время соревнований и потом от злости оторвал одну из досок забора. Представил его здесь, на лыжне, поняв вдруг, что кувалдой физического совершенства ни за что не добиться.

Лыжня вынырнула из соснового бора на финишную прямую. Километрах в полутора впереди я увидел скопление людей — лыжников и гостей, увидел большой транспарант с надписью «Финиш». Здесь, на открытом месте, на солнце, лыжня рассыпалась под лыжами, и мне пришлось тратить вдвое больше сил, но это уже не имело значения — сегодня никакие расстояния мне были не страшны.

На снегу стояли фляги с огненным чаем и кружки, здесь же в раскрытых пачках лежал и сахар. Я зачерпнул чаю, сыпанул в кружку целую пригоршню сахара и так и ходил с этой кружкой среди пробежавших спортсменов, среди гостей соревнований. «Четвертый, — услышал я вдруг, — ты — четвертый!» Меня хлопали по плечам, по спине, я знал, что мой результат был хорош, но это было не важно, я всё еще находился в состоянии эйфории, я еще был там, в лесу, в движении. Знал, что мне невероятно повезло — только что, совсем недавно, я испытал полет, почувствовал мелодию тела и движения. Это оказалось возможным. Оказывается, не только тибетские монахи могут летать!

Так наработанный за зиму тренировочный объем сделал мне подарок. В декабре прибавка дистанции шла медленно — каждый новый круг я попросту терпел. Терпел физически, лишь робко помышляя о наработке формы, но также терпеливо записывая пройденные километры в дневник. На всякий случай. Потом, к январю, мышцы притерпелись. Они уставали, ныли, но работали, двигались. В конце февраля я работал исключительно над техникой: например, старался пройти полуторакилометровый круг без единого сбоя.

Выносливости уже хватало с избытком, и я работал только на координацию. Ее-то я и ощутил на соревнованиях. Обязательно ввел бы этот показатель в спортивный дневник любого тренирующегося человека, не только спортсмена, но и физкультурника. Что такое, в конце концов, физическая форма как не величайшая координация на фоне общей тренированности? И вот это тонкое ощущение владения телом — главный ее показатель, та самая форма, о которой мы ведем речь. Лично для меня охота именно за этим чувством представляется самой интересной частью тренировки. Тренировка дает многое — улучшаются показатели работы сердца, легких, но главное, что я отмечаю для себя, — это ощущение полного владения телом.

Вообще, это очень интересно. Если человек тренирован, если не делает пропусков в занятиях в течение года, специальная выносливость накапливается очень быстро. Лыжная выносливость особая. Это не просто выносливость — это неутомимость, это способность черпать в усталости силу. Добавляя к лыжам гимнастику, получаешь такую универсальную систему физического развития и физической тренировки, лучше и надежней которой трудно что-либо предложить.

Особенно это чувство ощущается ранней весной. Наверное, потому, что только ранней весной можно увидеть этот контраст голубого, стылого в тени снега и жгучего и яркого после зимы солнца, этих светлых рассветов и этого чуда от упорной трехмесячной тренировки.

Эти три месяца закладывают задел на год. Вот уже и снег сошел, и лес расправился после зимы, разогнулся после морозов, а радость и легкость продолжают жить. Ее ощущаешь то в общении, то на велосипедной тренировке, то в физической работе, то в дальнем пешем походе. Ее подхватываешь на длительной, но почему-то совсем не трудной утренней пробежке, когда так прекрасно пахнет талым снегом, когда хочется здороваться с каждым встречным человеком и улыбаться и солнцу, и небу. Когда радуешься тому, что жизнь продолжается, что ничего еще не закончено, что продолжается поиск физического совершенства, начатый в далекой юности.

Владимир КОЧЕТКОВ, учитель географии и физкультуры, пос. Сурское, Ульяновской обл.