«Лето — это маленькая жизнь!»
Владимир Кочетков
Я
уже почти завершил статью о лете, о летней подготовке и вдруг решил всё
переписать заново. Неправильно будет сбрасывать всё в одну кучу —
всё-таки есть один-два вида, которые главенствуют в то или иное время
года. Как ни крути, лучше лыж зимой снаряд не найти, а летом и осенью,
пожалуй, вряд ли что-то сравнится с велосипедом и ходьбой. Сколько я
наблюдаю: бегуны, так называемые джоггеры, — это фанаты. Чтобы полюбить
бег, нужно его прочувствовать. Прочувствовать его отдачу, его эффект. А
для этого требуется время. Много времени. Не месяц, не два — годы. Не
каждый это может выдержать, не каждому такая выдержка по плечу.
Потому-то так немного бегунов на наших улицах, и все доводы в пользу
бега увеличивают этот список крайне медленно. А вот велосипед и ходьба
— то, что, на мой взгляд, по-настоящему способно повысить численность
отряда физкультурников.
На фото: Сергей в день моего прихода из армии. Младший брат пытается
удержать в руке мужское ядро
Впервые по-настоящему я познакомился с ходьбой в возрасте шестнадцати
лет. Я только что окончил школу и поступил в техникум в город Бузулук
Оренбургской области. Сразу, в самом начале сентября, нашу группу
первокурсников вывезли в дальний колхоз на картошку. Дорога была долгая
— просторы Оренбуржья немалые, — за несколько часов пути я успел не
только понаблюдать за всеми, но и познакомился с двумя ребятами, Саней
и Сергеем. Мы мгновенно сдружились.
Из нас троих Сергей был самым крепким и сильным. И рубашка на нем
сидела впритирку, и шея казалась мощной, как у борца, — в общем, была в
нем та особая кряжистость, которая так характерна для сельского жителя,
привыкшего к деревенскому труду. Саша был послабее: чуть сутуловатый,
высокий, с длинными руками и короткими волосами, что по тем временам
было редкостью. Он был чистым горожанином-оренбуржцем, занимался в
школе волейболом и, по его собственным словам, «любил подвигаться».
На центральную усадьбу мы подъехали в обед. Разгрузились,
разместились и кто как мог тянули время до ужина. И тут Сергей,
пропавший из моего поля зрения несколько минут назад, влетел в комнату.
Он сбросил свитер, достал из рюкзака деньги и, взглянув на нас мельком,
предложил сходить в соседнее село на почтовое отделение, отослать
телеграмму домой:
— Здесь одно почтовое отделение на всю округу, семнадцать километров
туда-обратно. С руководителем я договорился, — заверил он, — до ужина
два с половиной часа, если поторопиться, как раз поспеем. Пошли, не
охота одному.
Мы с Саней тотчас же согласились. У меня мелькнуло смутное сомнение
насчет своих способностей, но я его отбросил прочь — дома я каждое
воскресенье ходил в лес, совершая круг километров по двенадцать, зимой
на лыжах ходил и вообще считал себя довольно выносливым. «Будет
проверка способностям», — решил я. Не теряя времени, мы вышли в путь.
Оренбуржье — край просторный, вольный. Холмы длинные, высокие, хоть и
пологие, накатывают друг на друга, словно волны. Вроде бы и равнина, а
как будто кто нарочно смял ее в складки. Предгорья Урала, одним словом.
Дорога до соседнего села тянулась грунтовая, но набитая машинами,
твердая.
Мы сразу взяли хороший темп. Я руки в локтях согнул и пошел перебирать
ногами как на уроке физкультуры, — вспомнил те отличные оценки, что
ставил мне учитель физкультуры за технику спортивной ходьбы. Ну, думаю,
сейчас я вам покажу класс. Только минут через двадцать чувствую, что
колени деревенеют и с тазобедренными суставами что-то не то — скребутся
друг о друга, аж до боли — не особо по холмам на прямых ногах
разойдешься. Я начал на ходу перестраиваться: локти чуть разогнул (до
угла градусов в сто двадцать), а ноги немного согнул в коленях, как при
беге. Так легче держать центр тяжести на одном уровне — не выпрыгиваешь
вверх при каждом шаге, рационально используешь толчок стопой. Правда,
шаг получается покороче, но нога успевает чуточку отдохнуть, есть фаза
расслабления.
Через полчаса я понял, что брюки и рубашка — это крайне
неприспособленная для ходьбы одежда. Рубашка стесняла дыхание. К тому
же она намокла от пота, натянулась на спине, и мне казалось, что она
вот-вот порвется. Брюки мешали выносить колено вперед, и время от
времени я даже со злостью чертыхался про себя от этого. Еще, опасаясь
грязи, я надел маленькие короткие сапоги. Теперь ноги вспотели, и мне
казалось, что в сапогах хлюпает. «Так, — опять отметил я, — впредь
только в спортивной форме, никаких брюк».
Я старался не отставать от ребят. Сергей шел очень уверенно, мне
казалась, что он не устает, но Саня дышал тяжелее. Это придавало мне
сил — я чувствовал, что пока терплю наравне с новыми друзьями. Мы даже
успевали обсудить на ходу и казавшуюся нам унылой местность, и
прыгающую по горам дорогу, и село, которое никак не хотело показываться
на глаза.
Но минут через сорок стала накатываться усталость. «Ничего, —
уговаривал я себя, — ничего. Пока ищем почтовое отделение, пока он
пишет текст, пока то да сё, минут пять будет для отдыха, успею
отдышаться». Еще хотелось пить — я тогда понятия не имел ни о
водно-солевом балансе, ни о распределении сил на дистанции.
Спустя час пятнадцать минут мы вышли на главную улицу села прямо к
почтовому отделению. Сергей на ходу вытащил из кармана деньги, и мы
заскочили внутрь. Ноги гудели от напряжения, спина онемела от
однообразной нагрузки, и по ступенькам крыльца я вскарабкался с
усилием.
Очереди на телеграфе не было, телеграфистка очень быстро написала
текст, в две секунды отсчитала сдачу, и через минуту мы уже спускались
с крыльца обратно. Я практически еще и дух не успел перевести.
— Скорее, — Сергей махнул рукой, — до ужина осталось чуть больше часа.
Мы что есть сил устремились за ним. Теперь никто не разговаривал. В
горле пересохло, хотелось пить и есть. Я помню, как пытался ставить
по-другому стопу, чуть интенсивнее двигать руками, стараясь этими
движениями «разогнать» ноги. Мне казалось, что мышцы ног превратились в
тугие натянутые до отказа резиновые жгуты, а спина — в плоскую толстую
доску. На парней я не смотрел, да, думаю, и им было не до меня. К концу
нашего пути я шел на каком-то автомате — раз-два, раз-два, стараясь
удержать выработанную технику, стараясь не дать ей сломаться. И
последние полчаса в голове суетилась только одна мысль: «Надо же, вот
это нагрузка! Ничего себе — ходьба!»
Мы успели. До ужина оставалось пять минут. В комнате уже никого не
было, кроме Сергея. Я воспользовался этим моментом и сел на кровать,
напротив, с удивлением отметив в его глазах усталость: «Неужели устал?
Это Сергей-то, с его бычьей шеей?»
— Ну, молодцы мы, — сиплым голосом пробормотал он и протянул для рукопожатия руку. Пальцы его руки дрожали.
Я стащил с ног сапоги. Стопы и особенно пятки горели огнем — они были
сбиты неудобной обувью. Мне казалось, что мышцы от коленей до бедер
превратились в перетянутые струны. Они гудели, словно кто-то пытался
тянуть их, как при настройке, но все разом, и они скулят почти вслух. Я
опустил голову на грудь, стараясь растянуть мышцы спины, испытывая при
этом довольно сильную, но приятную боль. Когда через пять минут я
переобулся и встал, чтобы идти в столовую, меня качнуло, будто пришлось
идти не по крепкому полу, а по палубе корабля.
Спать лег рано, сразу после ужина, спал очень крепко и, пожалуй, именно
в тот день по-настоящему поверил в силу обычной ходьбы. До сего дня
остаюсь ее ярым приверженцем.
На ходьбу я «надавливаю» летом и осенью. Тренируюсь по утрам — в
половине шестого уже на дорожке. Самая частая дистанция — десять
километров. Конечно, это скромные километры, не спорю, но я прохожу их
регулярно и к «рекордам» не стремлюсь. Затрачиваю на прохождение
дистанции 1 час 10 минут. Хожу в парке, кругами. Техника простая и
преследует одну цель: извлечь как можно больше пользы. Однажды в
Мексике, в каньоне Кобре, я видел бег индейцев тарахумара (я писал об
этом в журнале три года назад). Тогда мне с удивлением пришлось
отметить про себя, что они не бегуны, а скорее ходоки, — именно ходьбой
показался их стиль передвижения. В своих тренировках я иду примерно тем
же стилем — ноги чуть согнуты в коленях, стопа активно толкает, центр
тяжести на одной линии, горизонтально поверхности земли. Это ходьба,
готовая сорваться на легкий бег, вот так, пожалуй. К осени и осенью
совершаю длительные заходы — двадцать и более километров, но летом всё
же самой частой дистанцией является «десятка».
Вторым в списке главенствующих летних видов я считаю велосипед.
Велосипед — это само лето! Это свобода передвижения, это средство для
внутреннего раскрепощения. Подошел недавно ученик с просьбой. Помогите,
говорит, преодолеть застенчивость и робость, не могу с ними справиться,
висят над душой, словно дамоклов меч над головой. Бегать — боюсь
разговоров да пересудов, ходить в спортивной одежде по улицам —
стесняюсь, в итоге всё больше в себя ухожу. Чувствую это. И ничего
поделать с собой не могу. Скоро, говорит, в школе к доске постесняюсь
выйти. А хилость тем временем одолевает и голова болит.
Что ж, его можно понять: не каждый таким храбрецом рождается, что на
предвзятое мнение запросто плюнуть может. И на бегущего человека у нас
до сих пор пальцем показывают и реплики обидные вслед бросают. А
велосипедист от этого словно защищен: едет себе человек и едет, никто
на него внимания не обращает. Он вроде как пешеход, только на колесах.
И никто не знает, на тренировке он или в магазин поехал за хлебом.
Предложил я этому парню с нами покататься, в группе, да с турником
подружиться. Турник — друг надежный, смеяться не будет. Месяц, другой —
и воспрянул человек, от былой робости едва заметный след остался.
И с детьми, кстати, проще не бегать, а на велосипеде кататься.
Объявите, что на очередном уроке вместо бега состоится велосипедная
прогулка. Такой ажиотаж поднимется, будь здоров, а сам урок одной
минутой пролетит и на всю жизнь запомнится! Директор школы только нужен
с пониманием. Мне жаль, что наши люди «наверху» до сих пор этого не
поняли, не осознали. Не осознали силу велосипеда для привлечения его в
борьбу за здоровый образ жизни. А давно пора бы.
Из своей собственной практики скажу так: влияние велосипеда на
мальчишек, на их воспитание, на физическое развитие прошло проверку
временем. Как педагогическое средство в моем арсенале велосипед
появился в первое послеармейское лето. Мне тогда пришлось принять
серьезное участие в воспитании младшего брата. Он как раз достиг
«трудного» четырнадцатилетнего возраста — все характерные грешки
собрал.
Брат младше меня на восемь лет, я его очень люблю и во время службы
очень часто представлял его хлипкую, сутуловатую фигурку. Мне никак не
хотелось терять его вот так, ни за что, ни про что. К тому же где-то в
глубине души теплилась надежда продолжить учительскую династию, до
армии я так и не решился поступить в педагогический институт — слишком
уж серьезным считал подобный выбор, слишком серьезной считал профессию
учителя. «Попробую, — решил я. — Родных воспитывать труднее, чем чужих,
и если с ним получится, то, может быть, и сгожусь для этой профессии».
Решил начать работу с братом с физкультурных занятий — ничто так
не сближает, как совместный труд и совместные тренировки и походы.
Всё оставшееся до демобилизации время готовил программу физкультурных занятий для брата.
— У тебя для начала всё лето впереди, — пожимая мне на прощание руку,
сказал друг Владимир, с которым мы вместе участвовали в чемпионатах
округа, — а лето, по справедливому замечанию поэта, это маленькая
жизнь! Основу успеешь заложить.
Мне шел двадцать второй год, и стаж физкультурных занятий к тому
времени составлял лет пять или шесть. Были разряды по нескольким видам
спорта, были настойчивые поиски системы, способной подвести человека к
пику физического развития. К тому же я был горячо убежден, что
настоящее физическое совершенство немыслимо без укрепления воли и
душевной силы. Это как два берега одной реки.
Здесь Сергею 22 года. Тренировки даром не прошли — его фигуре можно позавидовать
Сергей (справа) подтягивается на одной руке 10 раз, я — немного больше
В армии я входил в состав сборной команды части по многоборью, много
общался с ведущими спортсменами и тренерами нашего военного округа:
скажем, бывал на показательных занятиях довольно известного в те
времена тренера по силовой гимнастике Владимира Петрова или участвовал
в занятиях-семинарах многоборцев братьев Смирновых, также известных не
только в нашем округе. Но, что очень важно, я не только тщательно
анализировал всё, что мне удавалось узнать, опробовать то, с чем
удалось ознакомиться, — всю полученную информацию я в обязательном
порядке сверял с журналом «Физкультура и спорт», со статьями и книгами
В.С. Преображенского.
Уже на второй день после моего возвращения из армии мы с братом
выбежали на зарядку. Тренировались на турнике, бегали, прыгали и
плавали. Очень скоро в нашей импровизированной группе было человек
восемь или десять — все Сережкины друзья. Всё бы хорошо, но никак мне
не удавалось приучить их к бегу. Они, конечно, «тянули» пробежку, но
без огонька, без энтузиазма. А это неинтересно, когда радость и желание
заниматься отсутствуют, а ведь это главные показатели в физкультурном
деле. И бег — это всё-таки основа.
Но тогда, в тот первый после армии год, я пошел на хитрость. Решил
заменить бег велосипедом. Упражнение это такое же циклическое, на
организм воздействует подобно бегу, но чуть мягче. А главное, кажется,
что нагрузка не более чем приятная!
В общем, предложил я своему брату и его друзьям сесть на
велосипеды, и пошли у нас велосипедные тренировки. Начали с
малого, но очень скоро вошли во вкус и покатили. Всё дальше и дальше.
Велосипед в специальном времени не нуждается: сел в седло — тренировка
началась. И жара нипочем — ветерком на ходу обдувает. Только кепка
нужна от перегрева, от жаркого летнего солнышка.
Удивляюсь я этому изобретению! Два колеса, две звездочки, руль да седло
— чего уж проще. А прелесть-то какая! Раз, и пошел считать перелески и
лесные поляны, бугорки и низины. Раз, и нагрузил мышцы, заставил
поработать сердце и легкие. Да как поработать! Осваивается езда быстро,
километраж набавляется весело. Глядь, а в тренировку уже двадцать
километров за спиной оставляешь, тридцать. А это уже нагрузка, это уже
настоящая полноценная тренировка. И преимущество есть одно золотое:
если человек навык в детстве получил, то он, этот навык, бесследно
испариться не может. Сядет человек на велосипед после двадцатилетнего
перерыва и поедет. Сначала робко. Потом всё быстрее и быстрее. Ветер в
ушах засвистит, как в детстве, а вместе с этим ветром все детские
ощущения вернутся. И восторг от поворотов на полном ходу, и чувство
скорости, и ощущение радости жизни. А мышечная память! Всегда удивляюсь
мышечной памяти. Как она крепка, как надежна! Всё помнит до деталей.
Немного тренировки — и, глядишь, словно не слезал с седла никогда.
Есть у велосипеда еще одна особенность: как только осилил
сорокакилометровую дистанцию, то всё, начинает тянуть в дальний путь.
Хотя бы во-он туда, за те бугры прокатиться! Да с палаткой, да с
ночевкой! Чтобы по тропинкам, по лесным дорожкам, чтобы птицы вокруг
пели, чтобы сесть на берегу лесного озера с кружкой горячего,
приготовленного на костре чая и смотреть по сторонам на деревья, на
воду. Смотреть и говорить самому себе, словно между прочим: «Хорошо!»
Но нагрузка велосипедная обманчива: усталость ощущается не сразу после
тренировки, а спустя час, а то и два. Поэтому нельзя переборщить, как
говорится, перегнуть палку, разумно надо подходить — искать золотую
середину. Прокатился на велосипеде — и дополни гимнастикой велосипедную
нагрузку, «распредели» усталость равномерно.
Хотя у начинающего велопутешественника возникает целая масса вопросов.
Самых разных. Например, сколько нужно тренироваться, чтобы в поход
отправиться? Или как и что есть, если велосипедная тренировка не
короткая?
Для того чтобы в самый простой поход пойти, нужно месяц готовиться. Моя
жена в нынешнем году решила серьезно освоить велосипед. Я порадовался
втайне — знаю пользу велосипеда. Ждать тепла не стали (считаю, что люди
совершают ошибку, ожидая какой-то специальной погоды для того, чтобы
заняться каким-то видом тренировки), мы вышли в начале апреля, едва
отставили в сторону лыжи. На первую поездку собирались как на лыжную
прогулку — те же лыжные костюмы, те же вязаные шапочки и варежки. К
первому мая мы уже полноценно разговаривали на ходу — в велопоездках,
как и при беге, рядовому физкультурнику нужно придерживаться
«разговорного» темпа, а для первых тренировок нужно найти участок
ровной и желательно спокойной дороги. Я и учеников своих на тренировках
ставлю по двое: не только для того, чтобы они могли обсуждать
увиденное, но и для контроля за их состоянием. Если, объезжая кочки и
ухабы, они способны не только односложными ответами обмениваться, а
вести нормальную полноценную беседу, значит, темп тот, что нужен.
Мы с Галей начали велосипедные тренировки осторожно, с пяти или семи
километров. И темп был невелик — от силы в два раза быстрее ходьбы.
Такая спокойная прогулочная езда. И обязательный день отдыха после
нагрузки. Это очень важно для новичка — знать, что завтра он сможет
провести день так, как привык. И это тоже хитрость. Попытка перехитрить
лень и неохоту. На первых порах такой подход поможет преодолеть
трудности, возникающие от раннего подъема, от самого движения, а в
последующем приучит по-настоящему ценить отдых. Но наша с женой
дистанция увеличилась быстро: на четвертой или пятой тренировке
откатали двадцать километров. Полумарафон! Галя форму приобрела быстро
— лыжи свою роль сыграли. А когда езда легко дается, и на велосипед
приятно садиться, и движение удовольствие доставляет!
На первых десяти километрах почти любой человек чувствует себя
велосипедистом. Жмет на педали изо всех сил, летит птицей. И кажется
ему, что всё ему нипочем. Хорошо, если круг небольшой и дом недалеко —
успеешь доковылять, если перетрудишься. А если успел уехать и дом за
семью холмами остался? Многим кажется, что главное — это приобрести
хороший велосипед, а там он сам довезет, только переключай скорости и
считай километровые столбы. Ошибка! А тренировка где?
Рассказал один друг такую историю. Купил он велосипед и решил сразу к
сестре съездить за пятьдесят километров — вы, мол, с мальчишками по
сотне крутите, и я смогу тоже. А дорога была частично в гору, ветер
встречный, на половине пути друг встал — и ни туда ни сюда сдвинуться
не может. Мышцы «заклинило», хоть плачь. Он и сидел, отдыхал, и воду из
колонки пил, но ничего не получилось, так назад пешком с велосипедом в
поводу и пошел. Вернулся домой к ночи и с тех пор проклял не только
велосипедные прогулки — физкультуру проклял. Мука, говорит, и больше
ничего. «Пятая точка» болит, колени раскалываются, горло заложило.
Пропади, говорит, всё пропадом!
Вот так. Не себя поругал, не безграмотность свою, а физкультуру и
велосипед. Нужно приучиться, не гнать и не гоняться за километрами во
что бы то ни стало. Постепенность и еще раз постепенность!
Еще наблюдение. Проехал какое-то расстояние — остановился, походил,
мышцы расслабил. Я в этот момент люблю чуть-чуть растяжку сделать —
сразу расслабляешься и об этих километрах забываешь.
Вот с едой долго «разбирался». Друзья — спортсмены-велосипедисты
подшучивали надо мной, подсмеивались: веломайку, мол, покупай с
карманами, вези с собой на поясе курагу, чернослив, орехи и жуй
постоянно на ходу. А как же, мол, иначе! Все гонщики так делают!
Но я-то не гонщик. Гонки, конечно, посмотреть люблю, но личные цели
ставлю иные: здоровье, расширение кругозора, удовольствие, физическое
совершенство. Поиски золотой середины, так сказать. И подход
соответственно особый — везу питание с собой.
Максимум, сколько удается в седле без питания провести, — три, в
крайнем случае три с половиной часа. Это закон. Не знаю его
происхождения, но то, что он работает, это точно. Три часа крутишь
педали, потеешь, с трудностями справляешься, процессом управляешь, а по
истечении этого времени наступает стопор. Я так и зову этот момент —
стопор. Мышцы не крутят педали — и всё. Человек думает, что это
недостаток физической подготовки, а это элементарно закончилась
энергия. Энергия заканчивается, словно вода до сухого дна вычерпана из
колодца. И этого момента допускать никак нельзя.
Однажды, во время первого длительного похода, я решил посмотреть,
сколько можно продержаться без питания. Три часа я проехал на одном
дыхании, так же проехал еще полчаса. Самочувствие было превосходным — и
вдруг я «встал». В один момент. Как отрубило. Руки, колени затряслись,
сила улетучилась, велосипед стал тяжелым. Как я добрался до придорожной
посадки, не помню, но на грани сил — точно. Бросил велосипед, разжег
костер, поставил вариться суп, а сам, открыв сумки, буквально пожирал
всё, что попадало под руку. Именно пожирал как дикий зверь — сало,
печенье, конфеты, сыр, еще что-то — вперемешку, боясь откусить себе
язык и едва освобождая продукты от упаковок. Хорошо, что меня никто не
видел в этот момент. Мне было стыдно за свое поведение, но я хотел
только одного — насытиться. С тех пор подобных экспериментов больше не
проводил никогда.
Три с половиной часа езды. Дальше я останавливаюсь, достаю термос,
бутерброды. Это приятно. За три с половиной часа можно проехать
километров пятьдесят, а то и больше. Посидеть после хорошего пробега
где-нибудь в тишине, а если едешь не один, то побеседовать, пообщаться
— это здорово. Это ведь еще одна прелесть велосипеда — дарит он
общение. Но нужно всегда помнить: три часа откатал — стоянка, даже если
чувства голода не ощущаешь, ведь стопор приходит неожиданно, как
солнечный удар. И есть нужно то, к чему привык, никаких «кишмишей» —
эксперименты ни к чему.
А тогда, в послеармейское лето, хитрость моя с велосипедом удалась.
Велосипед развил выносливость у брата и его друзей, и к августу у них
появилось настоящее желание пробежать кросс. И мы побежали. Понемногу
прибавляя, перемежая бег с велосипедом, довели пробежки до двадцати
минут, а затем и до получаса. Так, к концу лета в нашу систему надежно
вошел бег.
С того самого лета началась моя работа с детьми. Я пытался помочь
брату, а случилось так, что он своими «загибами» помог выбрать
жизненный путь мне, и вот уже много лет я пытаюсь принимать участие в
воспитании и развитии молодых людей, используя ту, отработанную годами
систему, пополняемую опытом и новыми результатами. Моим самым первым
ученикам почти по сорок пять лет, я слежу за ними и вижу, что наши
занятия даром не прошли, — многие не только ведут достойный образ
жизни, но и продолжают заниматься, продолжают держать себя в приличной
физической форме. Хотя тащат своих детей на занятия ко мне, но я их за
это не ругаю. Это значит, что жизнь продолжается, не останавливается, и
думаю я, что правильный сделал шаг. Тогда, много лет назад.
Владимир КОЧЕТКОВ, учитель географии и физкультуры, пос. Сурское, Ульяновская обл.
назад
|