Ирина Слуцкая: “Я умоляла свои ножки втиснуться в фигурные ботинки”

Оксана Тонкачеева

Глядя на то, как уверенно сегодня исполняет головокружительные прыжки самая титулованная наша одиночница Ирина Слуцкая, трудно поверить, что еще год назад она отчаянно боролась за свою жизнь в большом фигурном катании. Ее имя организаторы вынуждены были вычеркивать из стартовых протоколов крупнейших турниров, тренер Жанна Громова уезжала на соревнования с юниорами, а телефон самой Ирины безнадежно молчал. Чего только не говорили тогда о Слуцкой! И ноги она якобы ломала, и руки. Загубила сердце и легкие... Сейчас она уже вспоминает об этом с улыбкой, а тогда… “Какие мне только диагнозы не приписывали. Лежу, например, в больнице с бронхитом, а мне друзья звонят, спрашивают, когда гипс с ноги снимут. Ну а я, естественно, в слезы”, — вспоминает она.
К счастью, самые худшие прогнозы не оправдались. Сегодня Слуцкая вновь уверена в себе и жизнерадостна. Румянец — во всю щеку, глаза горят, а коньки только-только успевают просохнуть между тренировками. Уйди она год назад из спорта не по болезни, а просто так, никто бы не осудил ее за это. Слишком много сделала она для любимого вида спорта. Благодаря ей сначала Европа, а затем и мир убедился в том, что и русские девушки на льду не лыком шиты, что очаровательно улыбаться между сложнейшими каскадами мы умеем не хуже американок, японок и канадок. Какой там не хуже — лучше! А вспомните, как каталась Ирина на первом своем (после болезни) международном старте на чемпионате мира в Дортмунде. Даже отсутствие коронных каскадов не испортило впечатления от красоты и изысканности программ. Она заняла на том чемпионате непривычное для себя девятое место. Но разве при таком катании поставишь этот результат в укор?
— Знаете, — говорит сегодня Ирина, — а я даже рада, что все так получилось. Потому, что я наконец поняла, чего хочу на самом деле. Ведь до болезни я все время в раздумьях ходила: кататься дальше или нет? А теперь все на свои места встало. Очень хочу пока на льду остаться! Я ведь когда тренироваться начала, даже внешне изменилась. Похорошела, повеселела, ожила… А главное, цель какая-то опять в жизни появилась. Так что на судьбу не в обиде.
— Не хочется о грустном, но расскажи, что же все-таки с тобой случилось?
— Диагнозов мне действительно наставили предостаточно. Но до правильного не сразу докопались. Лечилась, лечилась, а лучше не становилось. Только из одной больницы выйду, в другую попаду. Отсюда, видно, и все разговоры...
Я и сама не понимала, что со мной происходит. Подготовку к сезону начала как обычно. Летом хорошо отдохнула, программу произвольную с Игорем Бобриным поставила. На сборы в Швецию поехала, похудела... А потом вдруг температура поднялась. Думали грипп или простуда. Врач уколы назначил, но лучше не стало. То одно заболит, то другое. В общем, тренировки пришлось прекратить и лечь в больницу. Отлежалась... С середины октября опять кататься начала, и честно говоря, думала, что смогу к ноябрьскому этапу Гран-при подготовиться. Он как раз в Москве проходил. Настроение уже хорошее было, пока однажды я не заметила, что ноги у меня стали опухать и синяки на теле появляться. Да что синяк! Через какое-то время на ноги наступить не могла — в туалет меня, извините, на руках носили. Два-три дня в таком состоянии поживу, потом вроде легче. Опять по врачам пошла, а тут еще пальцы на руках отниматься стали. Ни с того ни с сего раз — палец холодный и белый... Я к врачам — никто ничего не понимает. Я к другим — опять то же самое. И пошло: один врач, второй, третий...
— Подожди, но одно выступление у тебя все-таки было — на 50-летии Игоря Бобрина в Лужниках. Как же ты в таком состоянии…
— Это вообще ужас был. Накануне я сидела и умоляла свои ножки, чтобы только они в ботинки влезли. Я не могла там не выступить. Наташа Бестемьянова звонила мне в больницу, где я от чего-то другого ( не помню уже) лечилась, спрашивала, смогу ли я поучаствовать, и я, как заклинание повторяла: “Буду! Буду!” Настолько я уже хотела кататься. Решила, что приду к ним на шоу из последних сил. Не поверите, но, словно услышав мои молитвы, Бог, видно, сжалился. Опухоль спала. В ботинки я влезла и на лед все-таки вышла. А вот когда сняла их — караул. А мне же еще на закрытие выходить. Артисты бобринского театра, наверное, это зрелище надолго запомнят: сидит Слуцкая за кулисами на стуле и ноги свои в ботинки фигурные впихивает. В общем, кое-как доковыляла я тогда, а дальше... Слезы, истерики, все было... Никто ведь не понимал, что со мной происходит.
— Как же все-таки докопались до истины?
— Подключились все, кто мог. Врач нашей сборной Виктор Аниканов очень помогал, Орлецкий из ЦИТО, Миронов... Без этих врачей я бы, наверное, на правильный путь не вышла. Миронов направил меня к Борисову, личному врачу Горбачева, который и определил меня туда, куда нужно, — в сосудистую клинику. И надо сказать, вовремя я туда попала. Еще бы несколько дней — лечиться пришлось бы годы. И диагноз мне там сразу поставили: васкулез — сосудистое заболевание.
— Вопрос о том, что ты можешь в спорт больше не вернуться, не стоял?
— Я понимала, конечно, чем все это может закончиться, потому что первое, чего при таком сосудистом заболевании делать нельзя, — переохлаждаться и переносить физические нагрузки. Но врачам сразу сказала: “Мне кататься нужно”. “Хочешь, — значит, будешь”, — ответили они. Только какое-то время состояние полного покоя нужно выдержать.
— Легко сказать...
— Вот именно. Но я все-таки с головой человек. Все время повторяла, да и сейчас продолжаю говорить себе, что жизнь, она все равно дороже. Мне же еще детей рожать, столько всего интересного впереди. В общем, врачей я послушалась. А они, в свою очередь, очень профессиональными оказались. Понимали, что в больнице я долго не выдержу. Домой меня стали после процедур отпускать. Ну а я, как только легче стало, не давала себе сидеть на месте. Зарядку дома делала, с собакой гуляла, и, как только анализы нормализовались, сразу на лед.
— Восстановилась быстро?
— Как только в норму вес свой привела, все гораздо быстрей пошло. Начинала я с 15-минутных тренировок, побаивалась: вдруг опять руки-ноги отниматься начнут. До сих пор первое, что делаю, когда просыпаюсь, — каждый палец ощупываю. Действует или нет?
— А мама себя как чувствует? (Напомним, что предшествующий своей болезни сезон Ирина не смогла закончить из-за внезапной угрожающей жизни болезни матери).
— Спасибо. Все более-менее нормализовалось.
— Она по-прежнему не пропускает ни одной твоей тренировки?
— Не пропускает.
— Давно, кстати, хотела спросить: а почему?
— Не знаю... Она уже столько лет это делает... Говорит, что нравится ей, как я катаюсь. Нравится смотреть, как тренируюсь. Она ни во что не вмешивается, не спорит с тренером Жанной Федоровной, но иногда мне так выдает!..
— Мама, муж не отговаривали тебя тогда остановиться?
— Нет. Я переживала, что поправилась сильно, так Сергей каждый день повторял: “Ничего, похудеем! У всех еще выиграем!” И потом, я ведь такая упертая! Что бы мне ни говорили, ни советовали, если я сама этого хочу — пойду до последнего. Вот как сейчас. Только когда ноги отбросила, тогда и остановилась.
— Говорят, за время болезни ты учиться начала?
— Да, в Останкино, в школу телевидения поступила. Хочу после спорта в качестве телеведущей себя попробовать. Еще очень хочется в театральном институте на актерском факультете поучиться. Было у меня прошлой осенью даже предложение — в кино сниматься с Игорем Костолевским, саму себя, фигуристку, в небольшой роли сыграть, но я же всё проболела...
Не знаю, как жизнь сложится (я теперь на многие вещи философски смотреть стала), но я бы очень хотела, чтобы две мои мечты — кино и театральный вуз — в ближайшее время осуществились. Что-то ведь надо готовить на будущее.
— А если к фигурному катанию вернуться. Вот ты говоришь, что счастлива уже только от того, что снова на льду. Но как-то не верится, что о победах больше не думаешь.
— Ой! Давайте не будем пока об этом. Жизнь такая скользкая. Вот на чемпионате мира в Дортмунде выступила, так было такое ощущение, что я первый раз в жизни на международные соревнования попала. Буду, естественно, бороться до конца. Раз уж выдержала все это, руки опускать не собираюсь. Да и не в моем это характере. Программу короткую новую поставила. Она очень необычна. Хочется, конечно, всех удивить и победить. Но, с другой стороны, я заметила, что теперь выхожу на лед с единственным желанием — доставить удовольствие не только себе, но и родным и близким. Тем людям, которые ждали и верили в меня все это время. Которые не забыли…

Оксана Тонкачеева

назад